Автор статьи предлагает изменить принцип формирования государственного пенсионного бюджета — ввести пенсионный оборотный налог, исчисляемый пропорционально объему реализации продукции (обороту) с отнесением суммы этого налога на себестоимость. Это новшество не только обеспечит достойную жизнь пенсионерам, но и даст множество положительных эффектов для экономики в целом: 39 млн пенсионеров станут Потребителями с большой буквы и соответственно инвесторами, деньги для развития получат в большей мере не сырьевые, а высокотехнологичные отрасли. Все эти аспекты автор рассматривает подробно и скрупулезно, отвечает и на возможные возражения. Ну что ж, на наш взгляд, проблема того стоит.

ПЕНСИОННЫЙ ОБОРОТНЫЙ НАЛОГ:

ДЛЯ СТРАНЫ, ПЕНСИОНЕРОВ И МИНИСТЕРСТВА НАЛОГОВ И СБОРОВ

А. В. ИГНАТОВ,
«Лукойл-Севернефтепродукт»,
Ухта

Вместо вступления

В конце прошлого года в дополнение к двуглавому государственному орлу мы обзавелись еще и «двуглавой» государственной пенсионной системой.

· Государственная пенсия отныне будет включать две составляющие: первая — пенсия на распределительной основе за счет средств единого социального налога (взноса); вторая — накопительная пенсия за счет обязательных страховых взносов, уплачиваемых работодателями в пользу третьих лиц, индивидуальными предпринимателями в Пенсионный фонд России (ПФР).

· С 2002 г. начинается формирование обязательной накопительной составляющей трудовой пенсии за счет введения тарифа страховых взносов на накопление в размере 2% от фонда оплаты труда, с доведением его к 2010 г. до 8—10%. Одновременно снижается ставка единого социального налога в части, направляемой в ПФР.

· Остается пока открытым самый щекотливый вопрос: кто и каким образом будет инвестировать средства, поступающие в фонд накопительных пенсий ПФР, сам ПФР или же негосударственные пенсионные фонды, а если достойны оба, то в какой пропорции делить между ними пенсионные деньги, аккумулируемые в накопительном фонде ПФР.

Еще до того, как были приняты три пенсионных закона (№ 166-ФЗ, 167-ФЗ и 173-ФЗ), через средства массовой информации я начал убеждать парламент, правительство и Пенсионный фонд изменить принцип финансирования государственного пенсионного бюджета [1]. Суть предложений состояла в следующем:

o во-первых, в качестве источника финансирования бюджета ПФР взамен нынешнего единого социального налога ввести пенсионный оборотный налог, исчисляемый пропорционально объему реализации продукции (обороту) с последующим отнесением суммы этого налога на затраты (включением в себестоимость);

o во-вторых, рассматривать подоходный налог (налог на доходы физических лиц в терминологии гл. 23 Налогового кодекса), удержанный с работника в течение всей его трудовой деятельности, как количественный измеритель его права в будущем на соответствующую государственную трудовую пенсию.

Справочно: ставка пенсионного оборотного налога, с точки зрения поступлений в бюджет ПФР, «эквивалентная» ставке 28% к фонду оплаты труда, на сегодняшний день составляет приблизительно 3,3—3,5% к обороту. Что касается бухгалтерской модели налога, то она выглядит так.

Расчет суммы пенсионного оборотного налога пропорционально объему продаж аналогично оборотным налогам:	Включение суммы пенсионного оборотного налога в состав затрат (или операционных расходов) аналогично «условно-затратным» налогам:
• на добавленную стоимость	• единому социальному
• акцизам	• на пользователей автодорог
• на пользователей автодорог	• на содержание жилфонда*
• с продаж	• на добычу полезных ископаемых
• на содержание жилфонда*,	• на имущество
• на добычу полезных ископаемых	• на владельцев автотранспортных средств
	• на приобретение автотранспортных средств

Примечание: налоги, отмеченные звездочкой (*), на сегодняшний день отменены.

Но преимущество предлагаемого мной метода финансирования пенсионного бюджета даже не столько в его способности стабилизировать в перспективе этот бюджет, сделав независимым от демографического фактора. Главное его достоинство — в способности радикально улучшить общий климат оплаты труда. Плоская шкала подоходного налога не в состоянии решить эту болезненную проблему. Самое большее, что она сможет, вывести из тени высокие доходы, которые раньше облагались по верхним ставкам прогрессивной шкалы. Но ведь основная масса россиян таких высоких доходов не получала и получать в обозримом будущем не будет (впрочем, как и во всем мире, где прогрессивная шкала подоходного налогообложения рассчитана не на средний класс, а на богатую прослойку общества). Следовательно, для этой группы населения плоская шкала подоходного налога ровным счетом ничего не означает — даже наоборот, ставка налога для нее увеличилась на 1% (символическое, конечно, увеличение, но факт).

И вот тут-то свое куда более веское слово скажет финансирование ПФР (и не только его, но и других социальных фондов — ФОМС, ФСС) посредством оборотного налога, относимого на затраты. Этот налог снимет с фонда оплаты труда (заметьте, со всего фонда оплаты труда, а не только с особо высоких окладов и выплат!) тяжелейший (в три раза тяжелее подоходного налога!) пресс обязательных социальных платежей. Стало быть, для работодателя появляется спасительная возможность не только вывести из тени заработную плату, но и сделать безболезненным процесс ее официального увеличения. Ну, а кардинальное увеличение доли официальной заработной платы в ВВП — это же официальный подоходный налог в казну государства, одновременно становящийся количественным критерием при определении размера пенсии работника, когда он выйдет на заслуженный отдых…

А теперь поговорим о достоинствах предлагаемого мной налогового новшества более подробно.

Философский аспект пенсионного оборотного налога

До 1 января 2001 г., когда отчисления работодателей в бюджет ПФР официально именовались страховыми взносами, постановка вопроса о справедливости их уплаты была неуместна. Прежде всего в силу формального признака: во-первых, страховые взносы, как бы они ни были внешне похожи на налоги, последним отнюдь не тождественны; во-вторых, в отличие от принципов налогообложения, начертанных четверть тысячелетия назад Адамом Смитом, никаких принципов уплаты взносов (ни страховых, ни каких-либо еще) в настоящее время в экономической теории попросту не существует.

Сегодняшняя ситуация с отчислениями работодателей в Пенсионный фонд, когда эти суммы благодаря стараниям творцов Налогового кодекса стали частью единого социального налога (выделено специально), в корне отличается от прежней: по отношению к данным отчислениям стало возможным применить критерии налогообложения, и прежде всего фундаментальный принцип справедливости налогообложения А. Смита — обязанность налогоплательщиков платить налоги соразмерно доходам .

Взглянем под углом этого правила на нынешний порядок наполнения бюджета ПФР. В частности, кто является плательщиком единого социального налога в части, направляемой в Пенсионный фонд РФ? Разве работник? Да нет же, работодатель . А вот для него фонд заработной платы, являющийся налоговой базой для расчета страховых взносов в ПФР, вовсе никакой не доход. Доход работодателя — это или прибыль, или валовой оборот. И в таком случае, если следовать А. Смиту, базой страховых взносов в ПФР тоже должны быть или прибыль, или оборот (выручка или торговая наценка, если перейти на терминологию отечественной учетной и налоговой практики), но уж никак не фонд оплаты труда.

Может показаться, что апелляция к принципу справедливости налогообложения надуманна. Отнюдь!

Сравним страховые взносы в Пенсионный фонд России с другим налогом из серии внебюджетных, а именно — с налогом на пользователей автодорог. В чем разница между ними? Да хотя бы в том, что бюджет ПФР был вечно дефицитен [2], а вот на дефицитность бюджета дорожного фонда никто никогда не жаловался. Правительство заметило эту разницу только в 2000 г., когда увидело, что дорожный фонд после кризиса 1998 г. ворочает такими деньгами и чувствует себя лучше, чем сыр в масле (неспроста же власти в регионах так расстроились после принятия второй части Налогового кодекса). Данный пример есть иллюстрация к тому, что различный знак «дисбаланса» бюджетов двух фондов целиком и полностью определялся порядком формирования этих бюджетов. Налог на пользователей автодорог является оборотным, то есть построен с соблюдением принципа справедливости налогообложения, тогда как единый социальный налог, увы, этому условию не удовлетворяет. А соответственно и результат: если налог справедлив по Смиту, то он обязательно обусловит профицитность бюджета, который он наполняет, и наоборот, если налог несправедлив по Смиту, то и наполняемый этим несправедливым налогом бюджет обречен быть дефицитным.

И теперь совет Федеральному законодательному собранию, правительству, Министерству финансов и Министерству по налогам и сборам по поводу базы начисления страховых взносов в бюджет Пенсионного фонда России:

облагайте по соответствующей ставке оборот предприятий (объем реализации, торговую наценку) аналогично тому, как это делается в случае налога на пользователей автодорог — и благодаря такому пенсионному оборотному налогу пенсионерам деньги девать будет некуда. Уж поверьте.

Математический аспект оборотного пенсионного налога

Поскольку данный раздел представлен в основном математическими выкладками, оговорим круг встречающихся условных обозначений:

— рентабельность продаж в случае, если страховые взносы в ПФР не производятся (иначе говоря, государственный пенсионный бюджет равен нулю). В дальнейшем этот показатель я называю базовой рентабельностью продаж;

— оборот, то есть выручка от реализации товаров (работ, услуг), или торговая наценка;

— себестоимость реализованных товаров (работ, услуг), или издержки обращения, соответствующая базовой рентабельности продаж (то есть «очищенная» от страховых взносов в ПФР);

— доля заработной платы в себестоимости, «очищенной» от страховых взносов в ПФР;

— размер фонда оплаты труда;

— нынешняя классическая «затратная» ставка страховых взносов в ПФР, равная 28% по отношению к фонду оплаты труда;

— сумма страховых взносов, рассчитываемая по фонду оплаты труда;

— «оборотная» ставка взносов в ПФР (по отношению к выручке или наценке);

— сумма страховых взносов в Пенсионный фонд, рассчитываемая по обороту (выручке или торговой наценке).

Для базовой рентабельности продаж, то есть при полном отсутствии страховых взносов в ПФР, справедливо соотношение:

(1)

Но поскольку отчисления в бюджет ПФР [3] все же существуют, то вместо базовой рентабельности продаж возникает совсем другая — фактическая, рассчитываемая с учетом взносов в ПФР. И тогда будут справедливы такие соотношения:

q «затратная» ставка 28% (2)

q «оборотная» ставка v (3)

Чтобы воспользоваться уравнениями (2) и (3), прежде всего нужно знать значение . Его несложно установить, поскольку доля заработной платы в себестоимости реального сектора, согласно данным Госкомстата, в 1999 г. равнялась 14,6% (табл. 3). Соответственно для справедливо следующее:

Кроме того, чтобы выйти на базовую рентабельность продаж ро, нам требуется знание фактической рентабельности продаж в реальном секторе. Эти величины, также полученные из статистических ежегодников, приведены в виде статистического ряда:

Показатели рентабельности, %	1992	1993	1994	1995	1996	1997	1998*	1999**
1. Продукции	31,7	26,3	14,5	15,8	4,8	6,3	– 2,3	18,5
2. Продаж	24,1	20,8	12,7	13,6	4,6	5,9	– 0,9	15,5

* Данные Госкомстата за 1998 г. пришлось подкорректировать: в статистическом ежегоднике дана отрицательная величина рентабельности активов, но в то же время положительная (!) величина рентабельности продукции. Как такое можно было получить — для меня осталось тайной.

** Приведенная за 1999 г. рентабельность продаж (15,6%) значительно отличается от рентабельности продаж, указанной в табл. 3 (там она 17,4%). Расхождение вызвано различием способов, которыми получены эти цифры: первая — прямым расчетом исходя из рентабельности продукции, приводимой в Российском статистическом ежегоднике за 1999 г., вторая — на основе показателей прибыли и затрат по отдельным отраслям, данные о которых почерпнуты из того же ежегодника. Словом, я как автор статьи не являюсь единственным источником погрешности в 10% — она должна быть отнесена также и на «счет» Госкомстата РФ.

И теперь с помощью уравнения (2) находим базовую рентабельность продаж для условий 1999 г.; она, как видим, составляет приблизительно

, или 19,1% [4].

Теперь необходимо найти неизвестную «оборотную» ставку v такую, чтобы она обеспечивала тот же объем поступлений в бюджет ПФР, что и «затратная» ставка 28% (то есть была бы эквивалентной последней). Для этой цели можно использовать два уравнения:

или

решением которых является выражение

Поскольку мы уже установили значения переменных в правой части равенства, то для условий 1999 г. «оборотная» ставка составит следующую величину: =0,034 (или 3,4%).

Из выражений (2) и (3) следует, что фактическая рентабельность продаж при ненулевой ставке отчислений в ПФР — как при классической «затратной» ставке 28%, так и «оборотной» ставке 3,4% — всегда меньше базовой. Раз так, то обязательно существует некоторое критическое значение базовой рентабельности продаж , равное доле этих отчислений в выручке (торговой наценке) и полностью «съедаемое» этими отчислениями. Таким образом, если базовая рентабельность продаж долгое время или постоянно близка к критической и тем более меньше ее, то есть , то предприятие обречено на банкротство, поскольку отчисления в ПФР делают его перманентно убыточным.

Очевидно, что пороговое значение базовой рентабельности продаж для обоих вариантов формирования бюджета ПФР для определенного года (в нашем случае это 1999 г.) будет одинаковым, поскольку находится из двух тождественных уравнений:

«затратная» ставка 28% или 3,4%;

«оборотная» ставка 3,4% или 3,4%.

Справочно . Наибольший дефицит бюджет ПФР имел в 1996—1997 гг., а в 1999—2001 гг. ситуация заметно улучшилась. Пенсионный фонд не преминул поставить это себе в заслугу. В действительности же, если учесть, что доля заработной платы в затратах товаропроизводителей и ставка страховых взносов в ПФР последние 5—6 лет практически неизменны, то ясно, что критическое значение базовой рентабельности продаж эти 5—6 лет оставалось в пределах 3,5—4%. Однако фактическая рентабельность продаж в реальном секторе в 1996—1997 гг. была предельно близка к критической отметке: 4,6% в 1996 г. и 5,9% в 1997 г. Но это значит, что реальный сектор в 1996—1997 гг., если он хотел получить хотя бы капельку прибыли, был обречен всеми правдами и неправдами бегать от взносов в ПФР.

В 1999 г. и тем более 2000 г. фактическая рентабельность продаж выросла до 15—16%, то есть превысила критическую почти в пять раз — а следовательно, среднестатистический работодатель мог пожертвовать частью базовой рентабельности продаж в пользу ПФР (в размере критической ставки 3,4%), не рискуя при этом остаться без… некоторых атрибутов традиционного мужского костюма. Имидж чиновников ПФР, таким образом, был спасен улучшившейся конъюнктурой, позволившей работодателям свободнее вздохнуть и добросовестнее исполнять свой долг.

Осталось показать, до какого уровня может снизиться базовая рентабельность продаж под воздействием «затратной», или «оборотной» ставки отчислений в бюджет ПФР (как и раньше, расчет предполагает условия 1999 г.):

«затратная» ставка 28%

или

;

«оборотная» ставка 3,4%

Из полученных равенств следует, что снижение рентабельности продаж при «оборотной» ставке зависит только лишь от ставки 3,4%, — тогда как при «затратной» ставке уже не только от величины ставки 28%, но еще и от доли заработной платы в затратах на производство и базовой рентабельности продаж . А поскольку в разных отраслях доля заработной платы в затратах на производство и базовая рентабельность продаж не одинаковы, то соответственно различается и отраслевой пресс «затратной» ставки.

Вот этот вывод и есть математическое обоснование того, что отчисления в ПФР, формируемые как оборотный налог (по ставке 3,4% к выручке или торговой наценке), есть налог справедливый. И в то же время страховые взносы, производимые по «затратной» ставке (28% к фонду оплаты труда), в силу их зависимости от отраслевой специфики (структуры затрат производства и рентабельности), будут платежами дискриминационными, ущемляющими интересы одних налогоплательщиков больше, чем других, причем в силу принадлежности их к разным отраслям. Последнее в полной мере относится и к правительственному варианту пенсионной реформы: в части финансирования пенсионного бюджета правительственный вариант пенсионной реформы также ориентирован на «затратную» ставку и фонд оплаты труда как налоговую базу, тем самым намереваясь сохранить дискриминационный статус платежей в ПФР на необозримый срок.

Таким образом, наше предложение имеет право считаться альтернативным государственному финансовым проектом реформирования пенсионной системы.

Финансовый (макроэкономический) аспект

Конечно, их также можно показать средствами математической символики, но, думается, лучше сделать все-таки в таблицах — выйдет более наглядно и содержательно:

q отчисления в ПФР, рассчитываемые как доля от оборота (реализации или торговой наценки), в полном согласии с А. Смитом, обеспечивают равное снижение рентабельности продаж предприятия, то есть гарантируют справедливость налога по отношению к доходам его плательщика, независимо от того, какую долю занимает заработная плата в издержках товаропроизводителей. Данный справедливый порядок показан в табл. 1: суммы платежей в бюджет ПФР в этом случае уже не зависят от фонда оплаты труда и структуры себестоимости (издержек обращения), поэтому фактическая рентабельность продаж будет одинакова при любой доле заработной платы в затратах (серым фоном в табл. 1 выделена строка, в которой доля заработной платы в себестоимости (издержках) составляет 15% — столько занимала заработная плата в затратах реального сектора в 1999 г.);

q далее, табл. 2 является иллюстрацией того, что страховые взносы в ПФР, рассчитываемые сейчас по тарифу от фонда заработной платы, оказывают различное влияние на рентабельность продаж в отраслях с различной долей заработной платы в издержках и тем самым нарушают священный принцип справедливости налогообложения А. Смита: чем выше доля заработной платы в затратах производства, тем ниже фактическая рентабельность продаж при той или иной ставке пенсионных взносов в ПФР. В среднем по российской экономике доля заработной платы в издержках составляет 14—15% (в 1999 г. было 14,6%). Это означает, что если при полном отсутствии отчислений в ПФР рентабельность продаж могла бы составить 20,7%, то при ставке 28% от фонда оплаты труда рентабельность продаж опускается до 17,4% [5] (гр. 9 табл. 2), то есть ровно на критический уровень рентабельности продаж 3,4%. Но загвоздка в том, что в разных отраслях доля заработной платы в издержках колеблется: от 8—10% — в нефтяной, нефтеперерабатывающей и газовой промышленности, до 22% в угольной и пищевой промышленности, на транспорте, в строительстве и жилищно-коммунальном хозяйстве.

Вновь обратившись к табл. 2, мы видим, что на полюсе с низкой долей заработной платы в издержках снижение рентабельности продаж под воздействием нынешней ставки страховых взносов 28% составляет менее 2%, тогда как на полюсе с высокой долей заработной платы — все 5% (гр. 9 табл. 2). Если теперь сопоставить итоги анализа табл. 2 с приведенными в табл. 3 фактическими показателями рентабельности продукции и продаж, то выясняется, что страховые взносы в ПФР, формируемые пропорционально фонду оплаты труда, в наибольшей степени ухудшают финансовое состояние как раз тех отраслей, которые и так не избалованы большими прибылями.

Таким образом, существующий механизм формирования бюджета ПФР тормозит инвестиционный процесс, вытягивая из трудоемких отраслей так необходимые им финансовые ресурсы . Однако еще существеннее то, что в случае роста «затратной» ставки страховых взносов в ПФР до 63% отчисления в ПФР поставят на колени практически все отрасли из числа тех, в которых доля заработной платы в издержках превышает 13—14% — они будут терять до половины рентабельности от продаж (гр. 16 табл. 2). Такая астрономическая ставка (63%) вполне возможна в 2050 г. вследствие старения населения, и об этой опасности предупреждает г-н Якушев [6], моделируя последствия «ямы Бисмарка» для нынешней распределительной пенсионной системы. Собственно говоря, именно этой цифрой 63% была продиктована верхняя граница интервала «затратных» ставок в табл. 2. Это, между прочим, объясняет, почему отрасли с высокой долей заработной платы в себестоимости или издержках обращения заинтересованы не столько даже в сокрытии, сколько в фактическом занижении (от безвыходности!) фонда оплаты труда. А как еще можно иначе объяснить официально фиксируемый трех-четырехкратный разрыв в заработной плате между фондоемкими и трудоемкими отраслями в пользу первых?

q отчисления в ПФР, рассчитываемые как доля от оборота (реализации или торговой наценки), обеспечивают равное снижение рентабельности продаж предприятия, то есть гарантируют справедливость налога по отношению к доходам его плательщика, независимо от того, какую долю занимает заработная плата в себестоимости продукции или издержках обращения. Но дело в том, что рентабельность продаж в отраслях тоже различна, а потому оздоравливающее воздействие отчислений в ПФР, формируемых как оборотный налог, будет еще весомее с учетом отраслевых различий в рентабельности. В табл. 4 показано, как изменятся платежи работодателей в ПФР в отдельных отраслях в зависимости от доли заработной платы в себестоимости (издержках обращения) и рентабельности продаж. Так вот, в наибольшей степени «пострадают» отрасли, имеющие заоблачную рентабельность продаж и одновременно низкую долю заработной платы в издержках производства: нефтяная, нефтеперерабатывающая, газовая, целлюлозно-бумажная, химическая, черная и цветная металлургия. А вот те отрасли, которым сейчас позарез нужны инвестиции и оборотные средства, как раз могут получить дополнительные средства, сэкономив за счет снижения на платежах в бюджет ПФР: это угольная промышленность, машиностроение, легкая промышленность и промышленность строительных материалов, сельское хозяйство, транспорт, связь, строительство, жилищно-коммунальное хозяйство (в табл. 4 изменение сумм отчислений в ПФР и показателей рентабельности в отраслях -аутсайдерах показано серым цветом). Словом, в проигрыше будут те отрасли, из-за которых страну за глаза до сих пор иногда называют «Верхней Вольтой с межконтинентальными ракетами», а в выигрыше — те, на которых должна будет держаться экономика страны в XXI веке (если, конечно, правительству нужны эта экономика и этот век).

Таким образом, по представленным в табл. 3—4 расчетам, «оборотная» ставка, способная обеспечить объем поступлений в ПФР, равный поступлениям при нынешней «затратной» ставке 28% от фонда оплаты труда, составит примерно 3,4% от объема реализации или торговой наценки, то есть именно ту величину, которая была найдена в предыдущем разделе.

Правда, из табл. 4 следует, что расчетная сумма поступлений в ПФР в 1999 г. при ставке 28% к фонду оплаты труда должна была составить 178 млрд руб.; если добавить к этому 1% от фонда оплаты труда (табл. 3), отчислявшийся в 1999 г. из заработка работника, то это составит дополнительно еще 6,3 млрд руб. Однако в том же 1999 г. выплаты из ПФР, по данным Госкомстата РФ, составили 197 млрд руб. Поэтому, чтобы закрыть разницу в 10% между 178 млрд руб. и 197 млрд руб., лучше говорить об «оборотной» ставке в интервале значений 3,4—3,7%.

Как видим, ставка «3,4% к выручке» по сравнению со ставкой «28% к фонду оплаты труда» обладает даже преимуществом чисто психологического плана: ведь 3,4% — это же почти на порядок меньше, чем 28%! Впрочем, оставим психологию в покое. Но вот то, что ставка 3,4% действительно меньше, чем была сумма ставок двух оборотных налогов — на пользователей автодорог (2,5%) и на содержание жилфонда (1,5%) до 1 января 2001 г.— это очень показательное сравнение и очень веский налоговый довод в пользу финансирования бюджета ПФР посредством оборотного налога.

Более того, при нынешнем способе финансирования ПФР последний может рассчитывать на рост своего бюджета только за счет расширения налоговой базы (то есть фонда оплаты труда), поскольку путь увеличения суммарной ставки взносов в Пенсионный фонд РФ сверх нынешних 28% заказан навсегда. А пенсионный оборотный налог может с легкостью увеличить бюджет ПФР как за счет расширения налоговой базы в виде оборота предприятий, так и за счет увеличения ставки сверх тех 3,3—3,5%, о которых шла речь выше.

Социальный аспект оборотного пенсионного налога

Только самые серьезные доводы:

§ размер государственной пенсии по старости как функция налогооблагаемых доходов, полученных в период трудовой деятельности налогоплательщика — физического лица;

§ потребительский потенциал пенсионеров;

§ доля заработной платы в ВВП как мера «рыночности» экономики.

Итак, по очереди подробно по каждому пункту.

Заработок и размер пенсии. Все десять лет существования ПФР сохраняется такая болезненная проблема, как установление связи между размером пенсии индивидуума и его заработками в период трудовой деятельности. Нынешние правила никого не устраивают, предполагается, что система индивидуальных накопительных пенсионных счетов позволит полностью учесть все заработки работника за весь период его трудовой деятельности и при достижении им пенсионного возраста объективно оценить размер его пенсии.

Но проблема учета заработков, которую предлагается решать в рамках накопительной пенсионной системы, в действительности уже решена: этим давным-давно, и даже более успешно, чем ПФР, занимается Министерство по налогам и сборам. То, что цели учета на первый взгляд разные: в МНС — для подоходного налогообложения, а в ПФР — для расчета государственных пенсий, — сути дела не меняет нисколько. А следовательно, существующее сегодня дублирование учета заработков, которое предполагается сохранить и далее — это просто двойные расходы (как будто в казне так уж много лишних денег). Однако правительство обречено быть заложником этого дублирующего учета заработков до тех пор, пока финансирование доходной части бюджета ПФР привязано к фонду оплаты труда.

В рамках предлагаемого порядка финансирования пенсионного бюджета (в форме оборотного налога на работодателей) вопрос учета заработной платы как базы расчета государственных пенсий может быть решен гораздо эффективнее как для государства, так и для налогоплательщиков. Поскольку оборотный пенсионный налог уже не позволяет установить формальную связь между заработком индивидуума и платежами работодателя в бюджет ПФР, то это означает следующее:

§ с одной стороны, у Пенсионного фонда элементарно исчезает объект учета;

§ с другой — Министерство по налогам и сборам становится монопольным государственным органом, собирающим и накапливающим информацию о доходах физических лиц.

В этой связи постепенно проводимая МНС налоговая паспортизация населения страны становится жизненно необходимым элементом функционирования пенсионной системы. Нужно лишь, чтобы, во-первых, процесс налоговой паспортизации законодательно обязывал каждого правоспособного гражданина иметь индивидуальный номер налогоплательщика (ИНН); во-вторых, законодательно закреплял за каждым обладателем ИНН право, что доходы, которые он получил в течение всей трудовой жизни и за которые он сам (или его налоговый агент) отчитался перед налоговыми органами, будут определять будущую пенсию обладателя ИНН. Осмелюсь предположить, что ради пенсий налогоплательщики не то что доходы скрывать — лишнее себе будут записывать, да еще и все ранее утаенные доходы продекларируют.

Пенсионер как Потребитель (да, с большой буквы!). Поскольку бюджет Пенсионного фонда будет ориентирован на объемы реализованной продукции и тем самым начнет отражать движение соответствующей доли ВВП «в режиме реального времени» (то есть с учетом инфляции, которая определяется ростом цен, а не ростом заработной платы), то в результате размеры пенсий получают немыслимую сегодня возможность идти в ногу с ценами (сейчас бюджет ПФР привязан к росту заработной платы, систематически отстающей от роста цен). Это означает, что на сцену выходит стратегический инвестор — потребитель в количестве 39 млн пенсионеров, то есть четверть жителей страны. Не новость, что рыночная экономика есть экономика инвестиций через массовое потребление. Меж тем существующая распределительная пенсионная система невообразимо далека от этого, и в рамках проектируемой накопительной пенсионной системы вклад последней в главную движущую силу рыночной экономики — инвестирование через массовое потребление — откладывается на необозримый срок, никак не ранее 2030 г. [7] (считай, что навсегда). И напротив, оборотный пенсионный налог уже на следующей день после его законодательного оформления трансформирует потребительский спрос пенсионеров в полноценную инвестиционную компоненту такого масштаба, что станет фантастически эффективным механизмом перелива капитала из «богатеньких» отраслей в те секторы, где этот капитал нужнее (взгляните еще раз на табл. 4). Данный налог непринужденно обеспечит то, перед чем сегодня бессильны российские фондовые биржи и инвестиционные фонды.

Доля заработной платы в ВВП как мера «рыночности» экономики . Что это действительно так, подтверждает статистика: к примеру, доля фонда оплаты труда в ВВП в Соединенных Штатах составляет 49%, тогда как в России — всего 24% [8].

Как показывает бурная рекламная деятельность МНС под флагом «пора выйти из тени», это ведомство отлично понимает, какое значение имеет доля заработной платы в ВВП в качестве важнейшего показателя успехов на пути рыночных реформ. В связи с этим введение плоской шкалы подоходного налога (точнее, налога на доходы физических лиц) можно только приветствовать. Но излишне обольщаться ее возможностями не стоит. Во-первых, ее позитивное воздействие даже в экономике в целом будет заметно ограничено «благодаря» платежам в ПФР и остальные внебюджетные фонды тоже (в 2001 г. пропорционально общей сумме ставок 35,6%). Во-вторых, отраслевая дифференциация доли заработной платы в затратах товаропроизводителей приведет к тому, что положительный налоговый эффект в трудоемких отраслях окажется куда меньше, нежели в фондоемких. А это значит, что применение плоской шкалы подоходного налога, если она не будет своевременно дополнена оборотным пенсионным налогом, через год-два обернется не столько ростом доли заработной платы в ВВП, сколько прямыми потерями в подоходном налоге.

Дискриминационный характер страховых взносов в ПФР, производимых пропорционально фонду оплаты труда, усугубляется тем, что они лишают трудоемкие отрасли перспективы увеличивать заработную плату в той же мере, как она растет в фондоемких отраслях, — а стало быть, нынешние диспропорции экономики, связанные с засильем фондоемких отраслей ТЭК, будут только углубляться. В итоге отраслевая дифференциация заработной платы возрастет, а ее доля в ВВП стагнирует, что будет равнозначно застою самих рыночных реформ. Словом, проведение реформ само по себе становится немыслимым без оборотного пенсионного налога.

Налоговый аспект оборотного пенсионного налога

Получилось так, что за год общения в родном отечестве с различными официальными инстанциями и научными учреждениями я не услышал ни одной положительной оценки моего предложения. Но ведь и отрицательных оценок тоже не было! Один-единственный раз мне удалось услышать негативную оценку пенсионного оборотного налога, и этот «сокрушительный» контраргумент звучал так: «Но ведь это же оборотный налог!!», — причем акцент на слове оборотный был сделан такой, словно предлагаемое мной налоговое новшество было, по меньшей мере, исчадием ада, ну а я, стало быть, самим Сатаной…

Тем не менее странное отношение к оборотным налогам есть факт, на который я должен реагировать. Например, так.

· Сам по себе оборотный налог не может быть плохим настолько, чтобы уже в одном этом названии усматривать нечто совершенно неприемлемое. Во всяком случае, недостатков, которые делали бы оборотный налог априори хуже в сравнении с другими налогами, он не имеет, а стало быть, апеллируя к каким-либо имманентным его свойствам, нужно бы исходить из… «презумпции невиновности».

· Львиная доля бюджетных доходов любого европейского государства, а также России, в настоящее время падает на оборотные налоги — такие, как НДС и акцизы. Просто в России, называя их по-старинке косвенными, не задумываются, что они по своей сути оборотные налоги. В то же время, к примеру, в Германии, экономический опыт которой у нас столь почитаем, эти два налога (НДС и акцизы) в статистических ежегодниках объединяются в одну строку «die Umsatzsteuer», что переводится как «оборотный налог».

· Более того, даже подоходный налог, который во многих европейских странах в настоящее время делит первое-второе места с НДС в бюджетных доходах государства, в действительности является близким родственником все тем же оборотным налогам: математический принцип его исчисления делает его родственным именно оборотному налогу, а не налогу на чистый доход (прибыль). Ведь в заработной плате аналогом чистого дохода (прибыли) будет та самая компонента личных доходов домашних хозяйств, которую со времен Кейнса принято отождествлять со сбережениями, — а подоходным налогом, как известно, облагается вся сумма заработной платы, а не лишь ее сберегаемая (по Кейнсу) часть.

· Налогам свойственно появляться на свет, какое-то время существовать на экономической арене и в определенный момент покидать ее. НДС является чрезвычайно молодым налогом (50 лет — не возраст), и срок жизни будет ему отпущен достаточно продолжительный. В то же время налог на прибыль, напротив, является умирающим налогом. При той рентабельности продаж, которую можно наблюдать в европейских странах, этот налог не рассматривается как источник, имеющий принципиальное значение для бюджета государства. К примеру, в Германии средняя рентабельность продаж в обрабатывающих отраслях в 1998 г. составляла всего 2,2%. А это значит, что если НДС составляет 16,6% цены, то налог на прибыль — всего 0,7%. Очевидно, что в перспективе роль налога на прибыль, по мере того, как рентабельность будет приближаться к нулевой величине (а такая тенденция имеет место быть), станет еще более скромной. Значит, бюджеты европейских государств, не исключая и Россию, с течением времени станут держаться на трех оборотных (или родственных им) налогах: НДС, акцизах и подоходном налоге. А потому стоит ли иметь претензии к оборотным налогам? Наверное, нет — ведь за ними будущее…

q Если по поводу страховых взносов в социальные внебюджетные фонды, рассчитываемых от фонда оплаты труда, существует столько страхов в связи с грядущим демографическим апокалипсисом, то по поводу налога на добавленную стоимость, акцизов и даже подоходного налога никто таких страхов не показывает. Так что можно не сомневаться: пенсионный оборотный налог — дело времени…

q А догадываетесь, почему дело времени? Нет? Тогда представьте себе, что парламент, правительство и ПФР действительно ввязались в полномасштабную авантюру с накопительной пенсионной системой. Не подлежит сомнению, что львиная доля пенсионных резервов этой системы будет размещена в государственные долгосрочные ценные бумаги (разумеется, с последующим перемещением поступивших средств в расчеты по внешнему долгу государства). И соответственно спустя много лет государству придется выкупать свои ценные бумаги обратно, да еще и с процентами [9] — пенсионерам же нужно будет платить пенсии. И где тогда оно возьмет для этого средства? Да, совершенно справедливо, из тех самых доходов бюджета, которые будут формироваться за счет поддерживающих его «трех китов» — оборотных налогов (НДС и акцизов) и подоходного налога. Иначе говоря, при любом сценарии пенсионной реформы государственный пенсионный бюджет в будущем будет финансироваться за счет оборотных налогов — если не за счет прямого пенсионного оборотного налога, как это предлагаю сделать я, то за счет скрытого использования других оборотных налогов (НДС и акцизов), как это произойдет, если будет осуществлен проект накопительной пенсионной системы.

q Может быть, есть сомнения в пользе оборотных налогов? Тогда обратите внимание на тенденцию развития налогов этой разновидности в последние годы. С одной стороны, правительство планирует использовать этот налог для малого предпринимательства через упрощенную систему налогообложения, и это легко объяснимо. С другой же стороны — с 1 января 2003 г. мы не будет иметь ни одного оборотного налога в чистом виде, так как последний из могикан в лице налога на пользователей автодорог тоже уйдет в небытие. Полагаю, что к исчезновению оборотных налогов (налог на пользователей автодорог и налог на содержание жилфонда) приложили руку прежде всего лоббисты тех самых отраслей экономики, которые, согласно табл. 4, должны будут принять наибольшую нагрузку пенсионного оборотного налога — ТЭК, черная и цветная металлургия, химическая и целлюлозно-бумажная промышленность. Надо думать, что от полного исчезновения двух оборотных налогов эти отрасли выиграют, но вот выиграет ли экономика в целом — это более чем спорно. Уже сейчас можно утверждать, что дорожное строительство, благодаря налогу на пользователей автодорог бурно развивавшееся в 1999—2000 гг., заглохнет (в регионах к концу 2001 г. это уже свершившийся факт), а рост квартплаты вряд ли компенсирует потерю налога на содержание жилфонда и сделает ЖКХ более эффективным механизмом.

Впрочем, положительных качеств оборотных налогов достаточно много — я привел только надводную часть айсберга этих достоинств. А потому мне осталось только напомнить, при любом исходе государственной пенсионной системе в будущем суждено жить за счет оборотных налогов. Разница лишь в «цене» этих налогов для общества. Ведь если в случае моего адресного пенсионного оборотного налога отсутствует такая тонкая материя, как «транзакционные издержки» [10], то в случае реализации правительственного варианта пенсионной реформы этих «издержек» будет хоть отбавляй.

Справочно. Что это за «транзакционные издержки»? Лучше пояснить на примере (он хоть и стар как мир, но от этого пока еще не стал менее актуален). Представьте себе длинную цепочку людей, которые передают из рук в руки кусок масла, при этом у самого первого в цепочке первоначально был фунт масла. Спрашивается, сколько масла дойдет до последнего человека? Фунт? Да уж, держи карман шире! Чем будут вымазаны руки людей в цепочке? Маслом… Как нетрудно догадаться, нечто аналогичное произойдет и с пенсионными резервами накопительной пенсионной системы, которую намерено построить правительство. Чем будут вымазаны руки тех, кто возьмет на себя посреднические функции доверительного управления этими пенсионными резервами? [11] «Транзакционными издержками», разумеется. Этой деликатной особенностью как раз и будет отличаться правительственный способ финансирования пенсионного бюджета от моего способа, пусть даже оба они будут опираться на оборотные налоги. Словом, цена пенсионной реформы для общества может быть разумной, но может оказаться и непомерной.

Теперь о самом пикантном — о причине предвзятого отношения к оборотным налогам.

Это покажется удивительным, но первыми интерес к пенсионному оборотному налогу проявили мои коллеги-актуарии из Bundesversicherungsanstalt fur Angestellte (BfA, или государственное пенсионное обеспечение служащих в ФРГ), после того как этой идеей я поделился с ними, будучи в Германии. Знаете, чем привлекла их эта идея? Разумеется, они отметили, что такой способ финансирования пенсионного бюджета действительно хорош, поскольку он не зависит от демографического фактора (старение населения и связанные с этим вопросы пенсионного обеспечения — для Германии проблема даже большая, чем для России). Но в первую очередь специалисты BfA обратили внимание на то, что предлагаемый мной пенсионный оборотный налог есть прекрасное решение проблемы теневой заработной платы, которая в последние годы в Германии все острее. Заметьте: они сразу же обратили внимание на еще одно достоинство пенсионного оборотного налога, о котором я, учитывая особо нежную привязанность россиян к теневым доходам, пока вслух не упоминал.

Так вот, коллег из BfA пенсионный оборотный налог заинтересовал еще и под углом такого побочного эффекта невозмещаемых оборотных налогов, как их способности провоцировать так называемую ценовую спираль . При этом оборотный налог, начисленный и уплаченный в бюджет одним товаропроизводителем, увеличивает цену его товаров и соответственно приводит к росту затрат у другого товаропроизводителя, являющегося покупателем или заказчиком первого. В вертикально-интегрированных технологических цепочках товаропроизводителей, которые могут насчитывать до двух-трех, а иногда и до четырех связанных между собой звеньев, в рамках которых сырье и материалы превращаются в конечный потребительский продукт для населения, ценовая спираль вследствие применения невозмещаемых оборотных налогов может стать особенно крутой.

Мне был задан вопрос: а не будет ли сопровождаться подобным эффектом предлагаемое мной налоговое новшество?

Я поблагодарил своих собеседников и постарался объяснить, что такого рода опасности от современных оборотных налогов уже не исходят: придумано по меньшей мере три эффективных способа нейтрализовать это опасное свойство невозмещаемых оборотных налогов. Выслушав мои доводы, со мной согласились и сказали, что в таком случае пенсионный оборотный налог — действительно серьезная альтернатива существующему способу формирования пенсионного бюджета. Если учесть, что эти слова я услышал в стране, пенсионная система которой стала образцом для многих государств, в том числе и для нашей, то стоит ли говорить, что это была для меня более чем лестная оценка?

Итак, какие же это способы нейтрализации побочных эффектов оборотных налогов?

· Способ первый, или первая категория оборотных налогов. Сколь ни длинны вертикально-интегрированные технологические цепочки в современной развитой рыночной экономике, они заканчиваются на конечном потребителе. И соответственно оборотный налог, включаемый в цену товара только на последней стадии его движения к конечному потребителю в лице населения, уже не способен напрямую спровоцировать рост затрат (косвенный рост затрат, может быть, и возникает, но в данном случае это уже не имеет значения). Некоторые страны поступают именно так, включая оборотный налог, который называется в этом случае налогом с продаж, в цены товаров, продаваемых населению. К примеру, в Соединенных Штатах нет НДС (это сугубо европейский налог), но зато до 40% доходов бюджетов различных уровней формируется за счет налога с продаж.

· Способ второй, или вторая категория оборотных налогов. Вертикально-интегрированные технологические цепи современной экономики, помимо концевых звеньев, еще и имеют промежуточные. Ясно, что невозмещаемый оборотный налог вроде налога с продаж в этих звеньях может действительно оказать медвежью услугу. Есть очень хороший исторический пример на эту тему. НДС, возникший в середине 50-х годов и к концу 60-х годов использовавшийся уже практически всеми европейскими странами, поначалу не имел того механизма, который сейчас называется возмещением входного НДС. И как следствие самопроизвольно раскручивалась затратно-ценовая спираль. Спохватившись, западноевропейские страны в конце 60-х годов ввели так называемое возмещение входного НДС (в Германии, к примеру, это случилось в 1968 г.). Данный способ используется теперь также по отношению к акцизам. Он эффективно нейтрализует нежелательный побочный эффект оборотных налогов, связанный с их способностью генерировать рост цен через затраты.

Второй способ чаще применяют в тех случаях, когда ставка оборотного налога достаточно высока (выше рентабельности продаж) и соответственно суммы налога к уплате и к возмещению начинают сильно сказываться на ценах. Но если же налог имеет небольшую ставку, заметно уступающую рентабельности продаж, или же налог имеет высокую ставку, но вводится только в некоторых отраслях, в силу их специфики имеющих высокий рентный доход, то в этих случаях разумно применять оборотный налог не в виде надбавки к цене (как НДС, акцизы или налог с продаж), а как часть затрат товаропроизводителя, включаемая в себестоимость. Но конечный результат здесь будет как и в двух предыдущих способах: оборотный налог безболезненно поглощается нормой прибыли и не ведет к росту затрат в последующих звеньях вертикально-интегрированных технологических цепочек. Мы, таким образом, получаем третий способ нейтрализации нежелательного побочного эффекта оборотных налогов, или еще иначе третью категорию оборотных налогов.

Как уже говорилось выше, Соединенные Штаты используют из оборотных налогов главным образом налог с продаж, а также в меньшей мере акцизы. Европейские страны отдали предпочтение НДС и акцизам (последние у них особенно высоки). Российская налоговая система, как мы знаем, практикует все три способа сразу:

v налог с продаж как первый способ. Правда, полностью от вредных «эманаций», исходящих от оборотных налогов, когда они являются надбавкой к цене и не возмещаются, российский вариант освободился только с 1 января 2002 г., когда круг его применения был ограничен исключительно продажами физическим лицам за наличный расчет, то есть стал налогом на американский манер (тем более что к расчетам за наличный расчет приравниваются расчеты банковскими и кредитными карточками);

v НДС и акцизы как второй способ;

v в качестве третьего способа, как мы знаем, выступают налог на пользователей автодорог (по невысокой ставке для всех товаропроизводителей) и налог на добычу полезных ископаемых (год назад он назывался налогом на воспроизводство минерально -сырьевой базы) по высокой ставке, но только в добывающих отраслях с высоким рентным доходом. До 2001 г. был еще один оборотный налог: на содержание жилфонда. Его сумма хоть и не относилась непосредственно на затраты (она включалась в операционные расходы), но, уменьшая налогооблагаемую прибыль, этот налог фактически был наравне с налогом на пользователей автодорог или налогом на добычу полезных ископаемых.

Вот и все о том, какими способами нейтрализуется опасность, потенциально исходящая от оборотных налогов. И когда я предлагаю ввести пенсионный оборотный налог, который включается в затраты (издержки), то я не открываю Америки. Я только лишь нахожу применение оборотным налогам третьей категории в новой для них сфере — при формировании государственного пенсионного бюджета.

Резюме

Итак, на мой взгляд, финансирование бюджета Пенсионного фонда должно строиться по принципу оборотного налога. Он предполагает платежи работодателей в виде доли от оборота, то есть выручки или торговой наценки. Главное достоинство такого порядка наполнения бюджета ПФР — в его способности стабилизировать в долгосрочной перспективе бюджет пенсионной системы, сделав его индифферентным к изменению демографической ситуации. Однако попутно он также способен:

o упорядочить денежные потоки в экономике, устранив дискриминационный характер платежей в ПФР, ныне им присущий;

o создать условия для чрезвычайно нужного сегодня перелива капитала и подтолкнуть к инвестиционной активности хронически отстающие трудоемкие отрасли;

o создать условия для повышения доли заработной платы в затратах товаропроизводителей в трудоемких отраслях;

o помочь преодолеть углубившиеся за последнее десятилетие межотраслевые диспропорции отраслевой за счет создания более обеспечить функционирование пенсионной системы «в режиме реального времени», то есть как непрерывную адаптацию под темп инфляционных процессов в экономике;

o благоприятных условий развития в трудоемких отраслях.

Словом, предлагаемые мной налоговые решения — пенсионный оборотный налог и подоходный налог как измеритель будущей государственной пенсии работника — станут тем локомотивом, который выдернет страну из трясины затянувшегося кризиса. Они позволят российской экономике двигаться в определенном направлении, а не болтаться без руля и ветрил, как это происходит уже более десяти лет. Десять лет — это немалый срок. О немецком экономическом чуде заговорили спустя десять лет после образования ФРГ. Два послевоенных восстановления в СССР (1922—1929 гг. и 1945—1954 гг.), уложившиеся в десятилетний срок, тоже на свой лад экономическое чудо, даже если принять во внимание политические нюансы этого чуда. Россия отпраздновала 1 января этого года (как-то не очень пышно, правда) свой первый круглый юбилей на пути реформ. За это десятилетие кто-нибудь слышал что-либо о русском экономическом чуде? Где оно?

Так вот, чтобы это чудо состоялось, нужны пенсионный оборотный налог и порядок расчета государственных трудовых пенсий, основанный на учете сумм подоходного налога, уплаченного работником за все годы его трудовой деятельности.

P. S. Если обратить внимание на такие, казалось бы, не связанные между собой моменты, как:

o применение регрессивной шкалы единого социального налога, предполагающей снижение ставки данного налога по мере роста заработной платы;

o принятие летом этого года главы 26.2 Налогового кодекса об упрощенной системе налогообложения, освобождающей тех, кто перейдет на данную систему налогообложения, от необходимости платить половину единого социального налога;

o очередной (!) Юрьев день для плательщиков единого налога на вмененный доход, полностью освобождающий их от обязанности платить единый социальный налог;

o введение с 1 января 2002 г. элементов накопительной пенсионной системы, которую с 1 января 2002 г. все без исключения тихо, но люто возненавидели (и особенно бухгалтеры);

o наконец, непрекращающиеся весь последний год разговоры депутатов Госдумы о необходимости снижения ставки страховых взносов в Пенсионный фонд,

— разве все это в совокупности не предвещает близкую кончину нынешнего порядка финансирования ПФР, и соответственно его замену более эффективным и прагматичным способом?

Например, тем, который предлагаю я?

Таблица 1

Сравнение сумм платежей в ПФР при «затратной» (28% к фонду оплаты труда) и «оборотной» (3,4% к обороту — выручке или торговой наценке) ставках

Таблица 2

Влияние «затратной» ставки отчислений в ПФР на фактическую рентабельность продаж при различной доле заработной платы в себестоимости (издержках)

Примечание. Гр. 3 табл. 2 предполагает, что страховые взносы в Пенсионный фонд не производятся (в этом случае будет иметь место базовая рентабельность продаж).

Таблица 3

Объем продукции, издержки и прибыль, рентабельность продукции и продаж, доля заработной платы в различных отраслях экономики в 1999г.,млрд руб.

Источник: Российский статистический ежегодник за 1999г.

Таблица 4

Отраслевые изменения величины страховых взносов вПФР при переходе на «оборотную» ставку 3,4% кобороту (выручке или торговой наценке)

[1] См: Игнатов А. Пенсионное обеспечение: сегодняшний и завтрашний день. Сыктывкар: Госкомстат РК, 2001; Он же. Альтернатива // Дело и право. 2001. № 7; Он же. А если страховые взносы в ПФР рассчитывать от величины оборота? // Человек и труд. 2001. № 9; Он же. Пенсионерам деньги девать будет некуда, а МНС— налоги // Финансист. 2001. № 8—9; Он же. Об изменениях пенсионного обеспечения // Экономист. 2001. № 10; Он же. Пенсионный оборотный налог: альтернатива принятому варианту реформирования пенсионной системы.— Человек и труд // 2002. № 3, и др.

[2] На 1 января 2001г. задолженность работодателей по взносам в ПФР составила 151,6 млрд руб. (почти полугодовой объем пенсионных выплат) против 139,6 млрд руб. в январе 2000г. и129,3 млрд руб. еще годом ранее. Но теперь дело могло поправиться: уже второй год пенсионные деньги собирает МНС.

[3] А также и в фонды медицинского и социального страхования. Однако, чтобы не перегружать статью, предполагается, что страховые взносы в ФОМС и ФСС не производятся. Их бюджеты формируются аналогично бюджету ПФР, поэтому к ним применимы те рассуждения, что и ко взносам в ПФР.

[4] Сразу же оговорка. В табл. 1—4 вместо найденной базовой рентабельности продаж (19,1%) используется другое значение— 20,7%. На такой шаг вынуждает пойти нестыковка данных, взятых из различных разделов Российского статистического ежегодника. Одна из вероятных причин этих «нестыковок»— то, что показатели рентабельности подсчитываются Госкомстатом, судя по всему, по сальдированному финансовому результату, тогда как отраслевой разрез затрат и прибылей в табл. 3—4 составлен по развернутому положительному финансовому результату. И чтобы закрыть появляющиеся при этом расхождения иобеспечить необходимый баланс расчетов в табл. 3—4, показатель 20,7% подходит лучше, чем 19,1%. А потому— мои извинения по поводу оговорки. Хотя Госкомстат мог бы и не скупиться на отраслевую статистику о затратах. А так поневоле приходится ее рассчитывать, и ясно, что погрешности неизбежны.

[5] Примерно столько составляла в1999 г. рентабельность продаж реального сектора, если этот показатель рассчитывать не по сальдированному, а развернутому финансовому результату. Расхождение в третьем знаке после запятой есть следствие округлений (дело в том, что 20,7%— 3,4% = 17,3%, а не 17,4%).

[6] Якушев Е. Л. Пенсионный кризис, старение населения ибудущее пенсионной системы [http://www.ice.ru/pensinrefrm].

[7] Попов А. А. Пенсионные системы США и России: эволюция и попытка реформ // США—Канада. 2001. № 4.

[8] Экономическая свобода— не причина богатства, а его следствие // Эксперт. 1997. № 1.

[9] На сайте «Коллективные инвестиции» по адресу [http://www.cic.rul] есть отличный материал под названием «Часть средств ПФР на прошлой неделе была вложена в госбумаги под 17,28% годовых».

[10] Конечно, сначала этот термин имел совершенно однозначную трактовку. Но вскоре обнаружилось, что он безумно полюбился всем. И его стали употреблять повсеместно, обозначая им подряд все то, что требует долгих, скучных и порой не всегда понятных объяснений. Я решил не отставать от моды иприменить его также к моему случаю…

[11] Надо думать, на участие в этом процессе доверительного (можете поверить, он будет доверительнее не бывает) управления пенсионными резервами накопительных счетов ПФР многие смотрят сейчас с вожделением, как на изрядный лакомый кусочек...